Беседы о Гегеле

[Zvuki]

Обнаружил, что Вы читаете "большую" Логику, а я читал "малую". Есть повод прочитать и её.

Надеюсь мне повезло, что по чистой случайности мне попала в руки именно «большая»? Ведь априори можно предположить, что «большая» лучше «малой».

Подошёл к главе второй: НАЛИЧНОЕ БЫТИЕ. Интересно, что до сих пор у Гегеля ничего не было о восприятии. Видимо от того, что у ДДД подход изначально гносеологический, поэтому без восприятия им не обойтись; у Гегеля же подход изначально онтологический. И вот он уже ведёт беседу о наличном бытии, а субъекта так и не появилось (и соответственно субъект-объектной дихотомии), т.е. всё происходит в недвойственности, онтологически.
 

[Nick]

Так вот о мнимой единице (квадрат из минус единицы).
Помню ещё в школе меня удивила эта дама. Так отрицательные числа ещё можно понять как некую абстракцию, иррациональные легко выражаются в геометрии, а трансцендентное pi в окружности, но вот мнимая единица на этом фоне выгледела как чистое недоумение. Каково же было моё удивление, когда позднее в институте, изучая диффуры и теорю автоматического управления (ТАУ), обнаружил сколь действенным может быть абстрация i по отношению к рациональной реальности. Мнимая единица никоим образом необнаруживаемая в чувственном восприятии способна объяснить и направить целесообразные действия. Моё "просветление на мнимой единице" очень хорошо выразил Гегель в науке логике, и звучит оно примерно так: всё что красиво своим внутренним содержанием (разумностью), даже если оно не может быть воспинято чувствами (не соотносится с воспринятым, т.е. как бы не существует) всё равно действительно. Для того, чтобы обнаружить глубину разумности следует абстрагироваться от чувственного, от всёго что может дать восприятие органами чувств. Тем не менее восприятие у Гегеля присутствует, это некая частность и называется (имеет термин) "непосредственность". Оно присутсвует у него как некая идеальность, что и должно быть в науке логике. Собственно, Гегель начинает с того, на чём заканчивает Дхармакирти - с чистого восприятия (непосредственности, и в этом оказывается гораздо ближе к йогическому восприятию), так как весь поток опытных данных (восприятие) он заключает в "понимание" (редуцирует), что всё это есть "неопосредованная неразличённость", поскольку всякое различиние уже есть опосредование, а значит имеет логику. Однако, непосредственность постоянно появляется в НЛ, но как бы окрашенной в разные тона, он как бы ракрывает его модусы (моменты), в зависимости от местоположения.

Видимо от того, что у ДДД подход изначально гносеологический, поэтому без восприятия им не обойтись; у Гегеля же подход изначально онтологический.

Всё же не совсем согласен (а точнее совсем не согласен). Как он написал, что если из спекулятивного мышления вытащить диалектику, то останется метафизика (онтология).

Надеюсь мне повезло, что по чистой случайности мне попала в руки именно «большая»? Ведь априори можно предположить, что «большая» лучше «малой».

Малой она называется потому, что входит в состав Малой Энциклопедии Философских Наук (МЭФН), и предназначалась скорее для студентов изучающих философию в университете, тогда как "большая" больше самостоятельный философский трактат.
В "малой" развёрнуто введение, есть ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ, больше структуированности по параграфам, но чуть мешьне "умностей".
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ "малой" можно прочитать здесь http://noymen.narod.ru/people/hegel/content.htm

[Zvuki]

Всё же не совсем согласен (а точнее совсем не согласен). Как он написал, что если из спекулятивного мышления вытащить диалектику, то останется метафизика (онтология).

Я это понимаю так. Онтология Гегеля – это не онтология предшевстующих ему метафизиков. Потому что его онтология – это онтология логики-мышления. Можно наверно сказать: сверх-онтология. Гносеологи, типа как Кант и буддийские логики, изначально противопоставляют процесс логики-мышления предмету логики-мышления (вещи-в-себе). Материалисты-онтологи строят онтологию таким образом, что сам процесс её строительства, т.е. сам процесс логики-мышления, оказывается у них внешним по отношению к их онтологии. Гегель же преодолел указанные раздвоения гносеологов и предшевтсвующих онтологов и построил свою сверх-онтологию.

предназначалась скорее для студентов изучающих философию в университете, тогда как "большая" больше самостоятельный философский трактат

Ну тогда нам конечно же нужна именно «большая»!

"малой" развёрнуто введение, есть ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ПОНЯТИЯ, больше структуированности по параграфам, но чуть мешьне "умностей".

Обязательно заглянем и в «малую». А что Вы называете «умностями»? А вот например «малая» содержит в себе все те 5 примечаний, которые есть в «С. СТАНОВЛЕНИЕ» в «большой» (5-ое – это «Выражение «снятие»»)?

Собственно, Гегель начинает с того, на чём заканчивает Дхармакирти - с чистого восприятия

Справедливости ради замечу, что Дхармакирти не только заканчивает чистым восприятием, но и начинает с него.

Однако, непосредственность постоянно появляется в НЛ, но как бы окрашенной в разные тона, он как бы ракрывает его модусы (моменты), в зависимости от местоположения.

Примечательный и отрадный факт, что непосредственность «постоянно появляется в НЛ» - она весьма принудительная (действительная) штука!

А так же примечательно, что Гегель начинает с неё (ну или почти с неё). И хотя далее он её низводит почти что в ничто (посредством опосредствования), но всё-таки интересно, что начинает-то он с неё. А так же интересно, что и Дхармакирти, а больше конечно его последователи, так же как Гегель свалакшану (=непосредственность) свели практически в ничто.

[Nick]

А так же интересно, что и Дхармакирти, а больше конечно его последователи, так же как Гегель свалакшану (=непосредственность) свели практически в ничто.

Всё таки разверну мысль о непосредственности, поскольку непосредственность бытия, это не тоже самое что непосредственность свалакшаны.
Как мне думается, исследуя непосредственность, Гегель совершил очень симпатичный акт  редукции. Заключается он в том, что всё то многообразие форм, цветов, запахов, самоосознания и пр. сведено к "схематизму" (понятию), который за всем этим скрывается - непосредственность. Человек познаёт многое как бы без мыслительного акта, без участия представлений о познаваемом (непосредственно) и в этом случае у него создаётся впечатление, что есть некая реальность доступная в восприятии, независящая от субъекта (последняя реальность ДД, например). Однако, в НЛ всё поставлено с головы на ноги - мы не можем утверждать, что восприятие неопосредованно поскольку возможно, что мы просто этого не замечаем. Таким образом, в основе нашего тезиса, что существует некая реальность, которую можно познать непосредственно (безиллюзорно) в восприятии, лежит недостоверное основание.

P.S. Когда прочитал у ДД, "в умозаключении для себя", что в каждом восприятии содерится суждение (вывод), то подумал, что вот они параллели с НЛ, но всё же Хуанди прав: сама система йогачарьев не позволяет утверждать это как "то, что есть", а только эммитирует логическую достоверность.
Поэтому Гегель подвешивает и восприятие, и "оконечную реальность" (вещь в себе) доказывая, что все они покоятся на "схематизме" (представлении) - "непосредственное". Далее он подвергает пока ещё только образ "непосредственное" возгонки (сублимации), стремясь выделить его эссенцию (понятие, т.е. добиться чистого понимания). После такой редукции нам уже нет более необходимости отвлекаться на восприятие (чистое или чувственное) или его объект - некую суперреальность, всё это заключено в понимании непосредственности. Сначала непосредственность обнаруживается в бытии (или разворачивая редукцию: мы думаем, что есть бытие, потому что осознаём, что как бы имеем непосредственный материал для познания, который и называем бытием, но на самом деле, за выводом о бытие стоит представление (образ) о непосредственном). Далее, непосредственное обнаруживает себя в наличном бытии, когда непосредственно уже есть некая данная "картинка" - образ. И т.д., пока в идее не обнаруживается непосредственная опосредованность или опосредованная непосредственность. И такое "движение мысли" это очень по-нашему - по-йогически, поскольку сталкиваясь в движении "познания" (а точнее медитации) с нечто непосредственным (воспринятым, чувственным) мы не позволяем ему превратиться в образ, представление, метафизику (иллюзию), а "редуцируем", так сказать возгоняем "свалакшану" чистого понимания.

Онтология Гегеля – это не онтология предшевстующих ему метафизиков. Потому что его онтология – это онтология логики-мышления.

Мысль Ваша понятна, но лучше наверное отказаться от слова онтология, чтобы не путаться и не путать. Там конечно есть онтология, но лишь как полотно из которого логика шьёт свои одежды.

А что Вы называете «умностями»?

То что обычно говорят коллегам по кафедре и не говорят студентам.

А вот например «малая» содержит в себе все те 5 примечаний, которые есть в «С. СТАНОВЛЕНИЕ» в «большой» (5-ое – это «Выражение «снятие»»)?

Непомню  

[Zvuki]

Мысль Ваша понятна, но лучше наверное отказаться от слова онтология, чтобы не путаться и не путать. Там конечно есть онтология, но лишь как полотно из которого логика шьёт свои одежды.

Онтология=полотно – это Вы имеете в виду, что предшевствующие онтологические представления используются Гегелем как материал для разворачивания своей логики? Вам не нравится применение термина «онтология» в адрес гегелевской логики, понятно. Но вот если Вас спросят: Гегель – это гносеология или онтология? – что из этих двух Вы выберете?

Ваши размышления-разъяснения диалектики непосредственного были найдены мной весьма интересными и адекватными настоящему гегелевскому пониманию, насколько я ничтоже сумняшеся успел его уразуметь. Может быть только один акцент  показался мне несколько смещённым, вот этот:

Сначала непосредственность обнаруживается в бытии (или разворачивая редукцию: мы думаем, что есть бытие, потому что осознаём, что как бы имеем непосредственный материал для познания, который и называем бытием, но на самом деле, за выводом о бытие стоит представление (образ) о непосредственном).

По этому абзацу может сложиться превратное представление, что будто бы непосредственность есть иллюзия, предрассудок «рефлектирующего рассудка». Но это же не так? Непосредственность есть саморазворачивающееся понятие. Оно саморазворачивается и самонаполняется содержанием. Причём такое саморазворачивание и самонаполнение суть разное для чашки и стула. Что указывает нам на то, что непосредственность не есть простое до примитивности понятие, а есть понятие очень в себе потенциальное, очень способное к всяческому сАмому разнообразнейшему саморазвитию. Идём далее:

Далее, непосредственное обнаруживает себя в наличном бытии, когда непосредственно уже есть некая данная "картинка" - образ.

Эта непосредственность-образ – тоже непосредственность, но, насколько я понимаю, уже как бы последующая непосредственность, а не та первичная, из саморазвития которой мы получили эту.

И т.д., пока в идее не обнаруживается непосредственная опосредованность или опосредованная непосредственность.

Вот это для меня слишком сложная мысль, разъясните пожалуйста.

нечто непосредственным (воспринятым, чувственным) мы не позволяем ему превратиться в образ, представление, метафизику (иллюзию), а "редуцируем", так сказать возгоняем "свалакшану" чистого понимания.

Вот только не уверен насколько термин «редуцируем» тут уместен. Потому что в процессе «возгонки» понятия, если я правильно понял, мы наполняем его (или оно само себя) всем его богатым содержимым (в статусе моментов).

 

[Nick]

По этому абзацу может сложиться превратное представление, что будто бы непосредственность есть иллюзия, предрассудок «рефлектирующего рассудка».

В каком-то смысле так и есть: имеем результат, но не понимаем как он получается, хотя конечно предрассудок в выводах, которые делает рассудок из "непосредственного".

Вот это для меня слишком сложная мысль, разъясните пожалуйста.

Это в конце НЛ, так что ещё прочитаете.
:wink:

Эта непосредственность-образ – тоже непосредственность, но, насколько я понимаю, уже как бы последующая непосредственность

Если бытие чистая непосредственность, то наличное бытие это непосредственность в "чувственном восприятии", т.е. не зная, как познают чувства, мы считаем, что они познают непосредственно, (безиллюзорно).

Вот только не уверен насколько термин «редуцируем» тут уместен. Потому что в процессе «возгонки» понятия, если я правильно понял, мы наполняем его (или оно само себя) всем его богатым содержимым (в статусе моментов).

Редуцируем относится не к самому непосредственному, а к желанию "я" принят "непосредственный" результат за некую "последнюю реальность", противостоящий мышлению.

[Zvuki]

Вот необыкновенно интересное место о свободе. Получается, что моё «я» свободно в той степени, в какой оно сумело освободиться (отказаться) от своих индивидуальных особенностей, т.е. фактически отказаться от себя индивидуального, от себя «личности», и стать обезличенным. Тут многие могут возразить: да нафиг нам такая свобода?!


                            § 23

d ) Так как в размышлении обнаруживается истинная природа вещей в той мере, в которой это мышление есть моя деятельность, то эта истинная природа есть вместе с тем порождение моего духа, и именно порождение этого духа как мыслящего субъекта; она есть мое порождение, моей простой всеобщности как просто у-себя-сущего «я», или, иными словами, порождение моей свободы.

 

[Nick]

то эта истинная природа есть вместе с тем порождение моего духа

Вероятно, в терминах буддизма эта фраза звучала бы так: нирвана невозможна без Атмана.  :?

[Zvuki]

Вот ещё интересное место из § 24. Которое наводит на мысль о параллели между Гегелем и Гуссерлем: Гегель не отрицает «природу», не сводит её к мышлению-духу, а именно производит её ЭПОХЕ, т.е. просто сосредоточивает своё внимание именно на мышлении-духе, а «природу», как независимое, второе начало, оставляет вне своего внимания.

Известно учение церкви, будто человек от природы зол, и эта его природная подверженность злу обозначается как первородный грех. Нужно, однако, отказаться от внешнего представления, что первородный грех имеет своей причиной лишь случайный поступок первых людей. На деле в самом понятии духа лежит, что человек от природы зол, и по нужно представлять себе, что это могло бы быть иначе. В той мере, в которой человек есть природное существо и ведет себя как таковое, это еще но то отношение, которое должно быть. Дух должен быть свободен, и том, что он есть, он должен быть благодаря самому себе. Природа для человека является лишь исходным пунктом, который должен быть им преобразован.

 

[Zvuki]

Вероятно, в терминах буддизма эта фраза звучала бы так: нирвана невозможна без Атмана. :?

По-моему, очень верная мысль. И вот как раз продолжение последней цитаты раскрывает нам необходимость перехода от Атмана (Я) к нирване (Духу):

Глубокому церковному учению о первородном грехе противостоит учение современного просвещения, что человек от природы добр и он поэтому должен оставаться верным природе. Выход человека из своего природного бытия есть различение человеком самого себя как самосознательного существа от внешнего мира.

Но человек не должен остаться на этой ступени разорванности ( der Trennung ), входящей в понятие духа—На этой ступени раздвоения имеет место вся конечность мышления и воли; на этой ступени человек ставит себе цели из себя и черпает из себя материал своих действий; доводя эти цели до последней крайности, зная и желая лишь себя в своей особенности и отметая всеобщее, человек зол, и этим злом является его субъективность.

Мы имеем здесь на первый взгляд двойное зло; на самом же деле это одно и то же зло. Человек, поскольку он дух, не есть природное существо, поскольку же он ведет себя как таковое и следует целям вожделений, он хочет зла. Природное зло человека, следовательно, не таково, как природное бытие животных. Точнее, определение природности з аключается в том, что природный человек есть единичный человек как таковой, ибо природа находится вообще в узах раздробленности ( der Vereinzelung ). Поскольку человек хочет быть естественным, он хочет единичности.

Против поступков по влечениям и склонностям — поступков, принадлежащих к области природной единичности, — выступает, правда, также и закон, или всеобщее определение. Этот закон может быть внешней силой или он может обладать формой божественного авторитета. Человек остается рабом закона до тех пор, пока он не покидает своей природной позиции.

В своих склонностях и чувствах человек, правда, обладает также и выходящими за пределы эгоистической единичности благожелательными социальными склонностями: состраданием, любовью и т.д. Но поскольку эти склонности являются непосредственными, их в-себе-всеобщее содержание все же имеет форму субъективности; себялюбие и случайность всегда находят себе здесь простор.

 

[Zvuki]

Ну а вот ещё более презамечательный отрывок. Который разъясняет нам что есть свобода, а также опять, и даже ещё более отчётливо, демонстрирует нам ЭПОХЕ, т.е. параллель-преемственность Гегель->Гуссерль ( § 28 ) :


Выражение бесконечное мышление может казаться странным, если придерживаться представления новейшего времени, будто мышление всегда ограничено. На самом деле, однако, мышление по своей сущности в себе бесконечно. Конечным называется, выражаясь формально, то, что имеет конец, то, что есть, но перестает быть там, где оно соприкасается со своим другим и, следовательно, ограничено последним. Конечное, таким образом, состоит в отношении к своему другому, которое является его отрицанием и представляет собой его границу.

Но мышление находится у самого себя, соотносится с самим собой и имеет своим предметом само себя. Делая мысль своим предметом, я нахожусь у самого себя. «Я», мышление, согласно этому, бесконечно, потому что оно в мышлении соотносится с предметом, который есть оно само. Предмет вообще есть нечто другое, нечто отрицательное по отношению ко мне. Но если мышление мыслит само себя, то оно имеет предмет, который вместе с тем не есть предмет, т. е. имеет снятый, идеальный ( ideeller ) предмет; мышление как таковое в своей чистоте не имеет, следовательно, предела в себе.

Конечным оно является лишь постольку, поскольку оно останавливается на ограниченных определениях, которые признаются им чем-то последним. Бесконечное, или спекулятивное, мышление точно так же определяет, но, определяя, ограничивая, оно снова снимает этот недостаток. Не следует подобно обычному представлению понимать бесконечность как абстрактное выхождение за всякий вновь возникающий предел, а следует понимать его тем простым способом, который мы разъяснили выше.


 

[Zvuki]

А вот ещё в ту же копилку (§31):

В лице античных философов мы должны себе представить людей, всецело стоящих на почве чувственного созерцания и не имеющих никакой .иной предпосылки, кроме неба над ними и земли вокруг них, ибо мифологические представления были отброшены в сторону. Мысль в этом вещном ( sachlichen ) окружении свободна и ушла в себя, свободна от всякого материала и пребывает в своей чистоте у себя. Это чистое у-себя-бытие составляет отличительную черту свободного мышления, как бы отправляющегося в свободное плавание, где нет ничего ни под нами, ни над нами и где мы находимся наедине с собой.

 

[Zvuki]

Вот интересный для меня отрывок тем, что я тут впервые отчётливо увидел, как Гегель «материализует» Дух. Это параграф 43. И интересно как именно он это делает: он не говорит «так есть», а говорит «мы должны так понимать», т.е. очень осторожно. По форме получается, что он как бы предлагает некий методический полезный приём (вобщем-то неотменяющий ЭПОХЕ), а не констатирует достоверный для него (Гегеля) факт.

При этом следует еще заметить, что утверждение, будто бы категории сами по себе пусты, несомненно, правильно в том смысле, что мы не должны останавливаться на них и их тотальности (на логической идее ), но должны двигаться вперед, к реальным областям природы и духа. Однако мы не должны понимать это движение вперед так, будто благодаря ему к логической идее прибавляется извне чуждое ей содержание, а должны понимать движение вперед так, что именно собственная деятельность логической идеи определяет себя к дальнейшему и развивается в природу и дух.

 

[Zvuki]

Ну а вот здесь ( § 44 ) представлена, насколько я понимаю, квинтэсенция гегелевской критики кантовской вещи-в-себе, которую Ник один в один переносит на дхармакиртиевскую свалакшану :

Вещь в себе (а под вещью Кант понимает также и дух, бога) обозначает предмет, абстрагированный от всего, что он составляет для сознания, от всех определений чувства, равно как и от всех определенных мыслей о нем. Очевидно, что то, что остается после этого, есть голая абстракция, нечто совершенно пустое, определяемое лишь как потустороннее — отрицательность представления, чувства, определенного мышления и т. д. Легко также увидеть, что это caput mortuum есть само лишь продукт мышления, а именно мышления, движущегося к чистой абстракции, продукт пустого «я», которое делает своим предметом это пустое тождество с самим собой. Отрицательное определение, которое получает это абстрактное тождество в качестве предмета, также приводится среди категорий Канта и так же хорошо известно нам, как и вышеуказанное пустое тождество. После всего этого можно только удивляться, когда приходится читать, что мы не знаем, что такое вещь в себе, так как на самом деле нет ничего легче, чем знать ее.

 

[Пламен]

Следуя интерпретации Щербатского свалакшаны как вещи в себе, можно применить Гегелевскую критику Канта к Дхармакирти, но это будет Дхармакирти Щербатского, а не Дхармакирти свалакшанистый. Свалакшана не является абстракцией отрицательного тождества, т.е. результатом разотождествления вещи с ее чувственным бытием, а как раз наоборот - свалакшана и есть апофеоз уникальной чувственности вещи; она есть не вещь в себе, а вещь как она есть на самом деле.

[Nick]

"Чувственная вещь" это только способ её "абсолютного усвоения" по Дхармакирти. А если бы свалакшана была чисто позитивной, то мы её усваивали бы как она есть, а так у нас почти постоянные "нецелесобразные" действия (свалакшана прячет (ведь это тоже действие) себя в представлениях как и вещь). Согласен, что свалакшана, не совсем тоже, что вещь в себе (свалакшана всегда действует, а вещь в себе скрывается, и, вероятно, Щерабтской использует аналогию как наиболее понятную западному читателю), но всё же свалакшана остаётся абстракцией, хотя и с другого края, и в этом смысле (гносеологическом) смыкаются, а значит и критику, слегка адаптировав, вполне можно применить.
Гегель "ругал" Канта не столько за вещь в себе, сколько за ступор в антиномиях.

[Zvuki]

А вот архипрезамечательное место, где Гегель разъясняет нам что он понимает под термином «действительность». И это его понимание оказалось для меня неожиданным и сильно отличным от того, которое было у меня и про которое я думал, что оно и у Гегеля такое же. Это из § 6.

Примечание. В предисловии к моей «Философии права» имеются следующие положения:

Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно.

Эти простые положения многим показались странными и подверглись нападкам даже со стороны тех, кто считает бесспорной свою осведомленность в философии и, уж само собой разумеется, также в религии. Ссылаться в этом отношении на религию излишне, так как в ее учении о божественном миропорядке вполне определенно содержатся эти положения. Что же касается их философского смысла, то мы имели право предполагать, что критики настолько образованны, чтобы знать не только то, что бог действителен, что он есть наидействительнейшее, что он один только истинно действителен, но в отношении формальной стороны этих положений также и то, что

наличное бытие (Dasein) представляет собой частью явление и лишь частью действительность. В повседневной жизни называют действительностью всякую причуду, заблуждение, зло и тому подобное, равно как и всякое существование, как бы оно ни было превратно и преходяще. Но человек, обладающий хотя бы обыденным чувством языка, не согласится с тем, что случайное существование заслуживает громкого названия действительного; случайное есть существование, обладающее не большей ценностью, чем возможное, которое одинаково могло бы и быть и не быть.

Когда я говорил о действительности, то в обязанность критиков входило подумать, в каком смысле я употребляю это выражение, так как в подробно написанной «Логике» я рассматриваю также и

действительность и отличаю ее не только от случайного, которое ведь тоже обладает существованием, но также и от наличного бытия, существования и других определений.

Против действительности разумного восстает уже то представление, что идеи, идеалы суть только химеры и что философия есть система таких пустых вымыслов; против него равным образом восстает обратное представление, что идеи и идеалы суть нечто слишком высокое для того, чтобы обладать действительностью, или же нечто слишком слабое для того, чтобы добыть себе таковую. Но охотнее всего отделяет действительность от идеи рассудок, который принимает грезы своих абстракций за нечто истинное и гордится долженствованием, которое он особенно охотно предписывает также и в области политики, как будто мир только и ждал его, чтобы узнать, каким он должен быть, но каким он не является; ибо, если бы мир был таким, каким он должен быть, то куда делось бы обветшалое умствование выдвигаемого рассудком долженствования?

Когда рассудок направляется со своим долженствованием против тривиальных внешних и преходящих предметов, учреждений, состояний и т. д., которые, пожалуй, и могут иметь относительно, большое значение, но лишь для определенного времени и для известных кругов, то он может оказаться правым и обнаружить в этих предметах много такого, что не согласуется со всеобщими истинными определениями; у кого не хватит ума, чтобы заметить вокруг себя много такого, что на деле не таково, каким оно должно быть?

Но эта мудрость не права, воображая, что, занимаясь такими предметами и их долженствованием, она находится [90] в сфере интересов философской науки. Последняя занимается лишь идеей, которая не столь бессильна, чтобы только долженствовать, а не действительно быть, — занимается, следовательно, такой действительностью, в которой эти предметы, учреждения, состояния и т. д. образуют лишь поверхностную, внешнюю сторону.

Ну т.е., как мне тут видится, Гегель выводит понятие «действительность» и его содержание из сферы наличного и непосредственного куда-то в такую недоступную глубину, где вообще не понятно, что оно, «действительность», такое есть.

 

[Zvuki]

Свалакшана не является абстракцией отрицательного тождества, т.е. результатом разотождествления вещи с ее чувственным бытием, а как раз наоборот - свалакшана и есть апофеоз уникальной чувственности вещи;

Абсолютно согласен!

она есть не вещь в себе, а вещь как она есть на самом деле.

А вот тут не понимаю: какой смысл Вы вкладываете в выражение «вещь как она есть на самом деле»?

[Zvuki]

А если бы свалакшана была чисто позитивной,...

...свалакшана остаётся абстракцией,

А ведь когда-то Вы называли свалакшану «диалектическим моментом»! Вот это, по-моему, было более правильным, чем то, как Вы её называете сейчас. Да и, по-моему, это не этично по отношению к достославным Дхармакирти и Дхармоттаре: вряд ли бы они согласились признать свою свалакшану пустой абстракцией? Уж наверняка они бы стали защищать её, указывать чем она отличается от пустой абстракции. А Вы, так получается, навязываете им то, как якобы ихнее, от чего они заведомо, к гадалке не ходи, наотрез отказались бы.

 

[Zvuki]

Вот ещё в копилку диалектики отношений чувственного и мышления (§ 12):

Воспринимая содержание эмпирических наук и снимая свойственную ему форму непосредственности и данности, мышление есть вместе с тем развитие мышления из самого себя. Философия, обязанная, таким образом, своим развитием эмпирическим наукам, сообщает их содержанию существеннейшую форму свободы мышления (априорную форму) и достоверности, основанной на знании необходимости, которую она ставит на место убедительности преднайденного и опытных фактов, с тем чтобы факт превратился в изображение и иллюстрацию первоначальной и совершенно самостоятельной деятельности мышления.


И вот ещё о свободе ( § 14 ) :

Наука о ней [об Абсолютной Идее] есть существенно система, потому что истинное как конкретное есть развертывающееся в самом себе и сохраняющее себя единство, т. е. тотальность, и лишь посредством различия и определения различий может существовать
их необходимость и свобода целого.