Постмодернизм в отблесках буддизма

[Пламен]

Вся путаница оттого, что "по-немецки, не впадая в нелепость, можно сказать, вместе с Гуссерлем, что знак не имеет Bedeutung (что он bedeutugslos и не bedeutsam), так же и по-английски можно сказать, что sign не имеет meaning, но по-французски невозможно без противоречия сказать, что un signe не имеет signification". Вот Деррида и переделал Гуссерля на французкий манер, что очень понравилось философствующим артистам и поднимающейся в интеллекте мафии.

[Пламен]

А как же классический "пустой знак" постмодернизма?

Это были слова Дерриды, надо было у нее спросить, когда она в Москву приезжал.

[Nick]

Это были слова Дерриды, надо было у нее спросить, когда она в Москву приезжал.

Ну тогда будем разбираться с этой "дерридой" )

В своих работах "товарисч Дрейфус" сравнивает феноменологию Гуссерля с учением йогачарьев, но на мой взгляд буддизм ближе к более поздним философским воззрениям Запада, в частности к постмодернизму. Конечно, в постмодернизме главную роль (главная ценность и значение) играет "текст", семиотика текста, тогда как буддизм главным считает выход за пределы "текста" (мышления - калпаны), т.е. некая трансценденция, но оба учения роднят воззрения на "текст" как на знак не скрывающий или не отсылающий к некой "сущности". Заметим, что некоторые важные постмодернистские понятия так и сияют аллюзией на основные положения буддизма: "пустой знак", "смерть субъекта", "постмодернистская чувствительность" и другие.

ПУСТОЙ ЗНАК — понятие постмодернистской философии, фиксирующее парадигмальную презумпцию постмодернизма на восприятие семиотических сред как самодостаточной реальности — вне какой бы то ни было гарантированности со стороны внетекстовых феноменов. Данная презумпция фундирована постмодернистской критикой референциальной концепции знака и, в свою очередь, фундирует постмодернистский отказ от понимания смысла в качестве гарантированного внетекстовым референтом и его интерпретацию в качестве релятивно-плюрального

[Nick]

В определенном смысле пустой знак постмодернизма отсылает нас к понятию Нираламбанавада буддийского учения - отсутствие "реальных сущностей" за логическими или семиотическими конструкциями мышления.

Тогда возникает вопрос - может быть "знаки" (мышление) имеют опору в самом субъекте, в его умении мыслить - "Ergo cogito sum"? И здесь мы снова можем найти параллели с другим буддийским учением - Анатма-вада.

[Nick]

Незыблемая очевидность "Я" в философско-логическом смысле была положена Декартом в словах "Мыслю следовательно существую" (Ergo cogito sum), однако ни продукт мышление (текст, знание) ни само мышление не содержат это само "Я" как "императив", "Я" всегда выступает лишь как "Тот кто владеет мышлением" оставаясь за занавесом существования. Привычная логика подсказывает нам владетеля мышления, поскольку мы всегда ощущаем "себя" когда мыслим.

Однако буддизм, в медитативном смысле, ранее, постмодернизм, в семиотическом смысле, по современности, предлагают системы без "владетеля мысли".

В постмодернизме такое положение называют "смерть субъекта".

С точки зрения постмодернизма, само использование термина "субъект" — не более, чем дань классической философской традиции: как пишет Фуко, так называемый анализ субъекта на деле есть анализ "условий, при которых возможно выполнение неким индивидом функции субъекта. И следовало бы еще уточнить, в каком поле субъект является субъектом и субъектом чего: дискурса, желания, экономического процесса и так далее. Абсолютного субъекта не существует". Критика концепции "трансцендентального субъекта" (А.Ронелл) становится фундаментом формулировки основополагающей для философской парадигмы постмодерна программной презумпции "смерти человека". В контексте структурного психоанализа Лаканом была выявлена языковая форма бытия бессознательного как "речи Другого". Именно "Другой" и является, с точки зрения Лакана, тем культурным механизмом, посредством которого находят свое разрешение "приключения индивидуальных желаний", ибо он выступает, с одной стороны, как объект желания, а с другой — как внешний закон и порядок, персонифицированные в Отце как изначальном "Другом".

Субъект как связующее звено между "реальным", "воображаемым" и "символическим" (объективирующемся в "означающем"), характеризуется Лаканом как "децентрированный", ибо его мысль и существование оказываются нетождественными друг другу, будучи опосредованы чуждой им реальностью языка. Бессознательное, таким образом, предстает как язык, а желание — как текст. Рациональный субъект декартовского типа, равно как и вожделеющий субъект типа фрейдистского, сменяются "децентрированным" инструментом презентации культурных смыслов ("означающих") языка: "говорящий субъект" как "субъект в процессе" (Кристева) и, как следствие — "смерть человека", растворенного в детерминационном воздействии структур языка и дискурсивных практик на индивидуальное сознание. — В рамках тенденции деперсонификации текста оформляется и более радикальная версия "смерти субъекта", а именно — парадигматическая фигура "смерти героя", т.е. центрального персонажа, фокусировавшего бы на себе семантическое пространство нарратива

Другими словами, субъект это не "владетель мысли", а продукт мысли, который думает, что он тот кто мыслит. И это положение согласуется с учением Анатма буддизма.