Э. Гуссерль Феноменологическая психология

[Zvuki]

К вопросу о различии описательностей Гегеля и Гуссерля. У меня осталось впечатление, что новаторство Гуссерля в том, что он перенёс внимание с предметов и связей между ними на психические акты, конституирующие эти предметы и связи. Ну т.е. его не интересует сам мир, логика этого мира, как они интересовали Канта и Гегеля, а его прежде всего интересует человеческая психика: какие именно психические акты сопровождают (конституируют) все вещи (реальные и идеальные) мира, сознания, логики. И в этом смысле название темы «Феноменологическая психология» как раз весьма точно отражает сферу интересов и одновременно новаторство-специфику Гуссерля.

[Пламен]

Интенциональность психических актов - результат конституции; сами психические акты ничего не конституируют, они сами сконституированы определенным образом. Интенциональность - особенность психических процессов и явлений, но не феноменов per se, т.е. эйдосов. Эйдосы обладают особым родом бытия - Bestehen, которое расшивровывает для нас значение термина Sosein. Они значат, и бытие этого значения (валидности, Bestehen-sein, субсистенции) выражается в конституции. В трансцендентально-феноменологической конституции, где все психологические моменты уже отредуцированы.

[Nick]

Параграф тот же, те. №7

Этого будет достаточно, чтобы сделать очевидным, что относящиеся к феноменологической психологии и поистине неисчерпаемые задачи интенционального анализа имеют абсолютно другой смысл, чем обычные анализы в объективной, например, в природной сфере. Интенциональная экспликация имеет единственную в своем роде сущностную особенность как интерпретирующее ноэматически-ноэтическое истолкование. Интерпретирующее в определенном расширенном смысле, а не в смысле простого расчленения признаков созерцательной конкретности.

[Zvuki]

Пламен, но Вы согласны что Ваш пост не противоречит моему? Ведь если даже эйдосы суть нечто реально ирреально бытийствующее, то тем не менее, такое у меня осталось впечатление от гуссерлевских чтений, львиная доля текстовой массы Гуссерля не про них, а про психические акты, через рассмотрение которых эйдосы и познаются. Именно это я и имел в виду говоря о специфике-новаторстве Гуссерля по сравнению с предшествующей классикой.

[Zvuki]

Как в КМ, так и здесь не могу понять, в чём же здесь феноменологическая особенность, по сравнению например с НЛ Гегеля??? Ну, кроме может такого момента, что "обычное восприятие" опирается на "смыслодающие процессы" (протекающие латентно), но таковым не является и феноменология позволяет придать им некую описательность. Есть ли комментарии у друих участников???

По мне дак именно так оно и есть. Только вот это «придать им некую описательность» - это весьма внушительный процесс переноса внимания, смена парадигмы. Но не в региональных онтологиях, они-то вроде бы как раз не затрагиваются феноменологией, а исключительно в философской теории познания.

 

[Пламен]

Да, согласен. По объему проделанной работы Гуссерль остается психологом. А трансцендентаьлная логика для него - оторванная якобы от эмпирической психологии феноменологическая теория психологической жизни сознания.

[Nick]

§ 7

Например, описать в феноменологическом аспекте воспринятое как таковое - это значит на данном экземпляре, например, воспринятом доме, проследить различные дескриптивные измерения, которые, как легко усмотреть, с необходимостью принадлежат к каждой ноэме, хотя и с различными особенностями...

...Экспликация интенционального смысла ведет, таким образом, от экспликации уже подтвержденного созерцательно смысла под названием экспликации горизонта (экспликации антиципаций) к конструкции сущностно связанного синтетического многообразия возможных восприятий того же самого предмета. Мы конструктивно производим цепь возможных восприятий, благодаря чему проявляется то, как выглядел бы и как должен был бы выглядеть предмет, если бы мы прослеживали его в восприятии все дальше и [13] дальше.

При этом, однако, становится очевидным, что всегда различается просто дом как один и тот же, одно и то же онтическое (как тождественное в цепи возможных многообразных ноэм) и <дом> в модусе <как> воплощения в созерцании; ведь каждое отдельное восприятие одного и того же дома дает то же самое в субъективном <как>, а именно, с различным составом действительно увиденных его определений.

Хотелось бы услышать от Гуссерля интенциональные дескрипции в отношении более сложных ноэм, чем простой дом, которые и так адекватно представлен смыслоающими процессами.

[Nick]

...сознание как сознание не допускает никаких других способов связи кроме связи опять-таки в сознание, связи синтеза, так что любое разделение на части вновь дает смысл, а любая связь - синтетически обоснованный смысл. Смысловой синтез, синтез идеально сущего подчиняется в общем совершенно другим категориям, чем реальный синтез, реальная целостность.

Жизнь сознания всегда протекает как жизнь, конституирующая в себе смысл, и как жизнь, конституирующая смысл из смысла. На все новых и новых ступенях чисто психологической субъективности осуществляется творение и преобразование <предметностей>, которые суть то, что является Я-сознанию, то, что определяется по отношению к нему как <близкое> или как-либо иначе, как то, что для него значимо; причем в самых разнообразных модусах значимости. Особой, всегда с необходимостью принадлежащей к сущности связной жизни сознания, формой текучего синтеза является синтез всех опытов в единство опыта, а в нем - синтез согласованного опыта, хотя и разрушаемого несогласованностями, однако все снова и снова восстанавливающего через коррекции форму универсальной согласованности. Все виды и формы познающего разума суть формы синтеза, формы действий познающей субъективности, направленных на достижение единства и истины. Интенциональное прояснение этого есть гигантская задача феноменологически-психологического исследования.

[Nick]

Дескриптивная феноменология, о которой мы говорили до сих пор как о первичной в себе, была эгологической. Мы имели в виду некое Я и раскрывали его собственное чисто психическое, его царство в строжайшем смысле первичного психического опыта. Только после достаточно широко проведенного эгологически-феноменологического исследования становится возможным расширить феноменологический метод таким образом, что в него включается и опыт, темами которого являются Другой, и сообщество...
Интенциональность в собственном Я, которая вводит нас в сферу чужого Я, есть так называемое вчувствование, и его можно ввести в игру в такой феноменологической чистоте, что природа постоянно остается исключенной.

[Nick]

8. Эйдетическая редукция и феноменологическая психология как эйдетическая наука.

Как же достичь теперь феноменологического Apriori? Здесь речь идет отнюдь не о какой-то экзальтированной логической мистике. Метод достижения чистого Apriori есть совершенно трезвый, всем известный и во всех науках применяющийся метод, хотя ему и недостает рефлексивного прояснения и окончательного истолкования смысла, которые для всех методов познания могут быть осуществлены только благодаря чистой феноменологии. Это метод, состоящий в том, чтобы в аподиктическом усмотрении достичь чистых всеобщностей, без всякого полагания при этом фактов (von factis), всеобщностей, соотнесенных с бесконечным объемом свободно мыслимых возможностей как чисто возможных фактов, всеобщностей, аподиктически предписывающих этим последним норму мыслимости в качестве возможных фактов. Раз проявившись, такие чистые всеобщности, хотя они и возникли вне строго логического метода, суть чистые самопонятности, в отношении которых возникновение явного абсурда всегда доказывает невозможность мыслить иначе. Таковым в сфере природы является понимание того, что любая интуитивно представимая в качестве чистой возможности или, как мы [16] говорим, мыслимая вещь имеет основные пространственно-временные каузальные свойства как res extensa, пространственную и временную форму, пространственно-временное положение и т.д.

[Nick]

...в постоянном самосовпадении вариантов проступает общая всем сущностная форма, необходимо сохраняющийся во всех вариантах инвариант.

...Именно так мы, исходя из экземпляров феноменологического опыта или возможности опыта, очевидно можем осуществлять свободную вариацию и, поднимаясь к чистому и необходимому <вообще>, можем описывать совершенно инвариантный стиль феноменологической субъективности как стиль чистого Я и общности Я вообще, жизни сознания вообще с ноэзисом и ноэмой вообще и т.д. Таким способом феноменолог постоянно осуществляет не только феноменологическую редукцию как метод раскрывающего опыта, но и <эйдетическую редукцию>.
9. Принципиальная функция чисто феноменологической психологии для точной эмпирической психологии.
...универсальная феноменология, поскольку она делает понятной научную теорию в качестве ноэмы с сущностной необходимостью соответствующих ей ноэз, одновременно включает в себя универсальную психологию разума и его действий конечно, наряду с феноменологией не-разума и всей области пассивности сознания, которая носит название ассоциации. Однако эта феноменологическая психология разума по своему основному положению не является философской. Из-за того, что она имеет дело с Apriori, она столь же мало становится философской, сколь мало становится таковой геометрия, которая, исследуя пространство, также имеет дело с пространственным Apriori. Теория разума в позитивности, психологическая теория разума относится, таким образом, все еще к позитивным наукам.
И все же не только эта психологическая теория познания, но и вся феноменологическая психология некоторым образом близка философии. А именно, если она уже обоснована и обоснована полностью, универсально, то для того, чтобы всей этой феноменологии и учению о разуме придать трансцендентальное значение, нужен только коперниканский переворот. Радикальная перемена смысла происходит благодаря тому, что постоянная предпосылка, на которой покоится вся научная позитивность, в том числе и позитивность эмпирической и феноменологической психологии, благодаря эпохе выводится из игры: предпосылка, которой является предданный и в обычном опыте, [полагаемый] как само собой разумеющееся, существующий мир.
Другими словами: вместо того, чтобы уже заранее полагать некий мир, этот предданный мир, и спрашивать лишь о том, как этот мир может быть истинно определен, мы имеем дело с этим миром как с ноэмой. Абсолютно, чисто,как таковая полагается субъективность, в которой конституируется мир и которая не понимается больше как душевно-животная (animalische) субъективность в мире.
Одним словом, психологически-феноменологическая редукция преобразуется в трансцендентально-феноменологическую и, тем самым, психологическая феноменология - в абсолютную, или трансцендентальную.

Первая часть пройдена.  

[Nick]

Особенность региона психология в том, что он имеет очень значимое отношение к самому феноменологу как Я, субъекту реализующему феноменологическую дескрипцию в рамках интенционального ноэмно-ноэтического анализа и поэтому регион окзывается родственнен в значительной мере самой феноменологии, с одной стороны, а с другой, любому субъекту синтезирующему в себе "дорефлективно" как ноэму, так и ноэзис. Всё, что остаётся - модифицировать рефлексию в психологическую редукцию, созерцать себя и описывать увиденное.
Часть 2.
II. Феноменологическая психология и трансцендентальная проблема.

Идея чисто феноменологической психологии выполняет не только описанную выше реформаторскую функцию для эмпирическщй психологии. По глубочайшим основаниям она может служить в качестве первой ступени раскрытия идеи основной трансцендентальной науки, трансцендентальной феноменологии.

[Nick]

Что понравилось в первой части:
- хорошо показано, что феноменология "вырастает" из психологии, и прежде чем достигнет статуса философии (недогматической и непозитивисткой науки) должна претерпеть значительную модификацию;
- хорошо показано, по сравнению с КМ, что проблема Я-субъекта и следующая из неё интерсубъективности это ещё психология, пусть феноменологическая;
- неплохо показаны этапы психологичской редукции "двух голов лорда Рассела";
- обращает внимание акцент на "дескриптивность" в феноменологической психологии.

Что не понравилось:
- неясность отношений редукции и рефлексии, что как раз не мешало бы выяснить именно в рамках феноменологической психологии;
излишняя "показательность" в ущерб "доказательности" (особенно хорошо это видно на контрасте с ЛИ и Идеями), те. Гуссерль рисует картину "собственных представлений", в ущерб имманентности и необходимости, и получается что он описывает свою собственную "оптическую" составляющую восприятия.

Для примера цитата из Идей
§ 31. Коренное изменение естественного тезиса.]

Универсальная попытка сомнения принадлежит к царству нашей совершенной свободы: мы можем пытаться усомниться во всем — даже и в том, в чем мы были бы твердо убеждены, в адекватной очевидности чего мы были бы удостоверены...

Вот оно начало свободы в фантазировании - сомнение!

Поразмыслим над тем, что заключено в сущности такого акта. Пытающийся сомневаться пытается усомниться в каком-либо ,,бытии", в каком-либо предикативном эксплицированном ,,вот это!", ,,дело обстоит вот как" и т.п...

Так, например, сомневающийся в том, что у предмета, бытие которого он не подвергает сомнению, такие-то и такие-то свойства, подвергает сомнению именно свойства — такую-то качественность предмета.

...Далее, ясно и то, что мы не можем сомневаться в бытии и в том же самом сознании (в форме единства того, что ,,в то же самое время") полагать существующим субстрат этого бытия, т.е. сознать его согласно характеру ,,наличного". Эквивалентно последнему следующее выражение: мы не можем считать одну и ту же материю бытия сомнительной и достоверной.

Честно говоря, тут мне не всё очевидно, и привёл этот кусочек как чистую НЕ-УБЕДИТЕЛЬНОСТЬ, такое ощущение, что Гуссерль не знаком с дилектикой и с тем какие модификаци "мыслящего сознания" она совершает. Но дальше совершенно изумительно:

Столь же ясно и другое: попытка сомневаться в чем-либо сознаваемом как наличное непременно обуславливает снятие положенности, и вот именно это и интересует нас. Мы не преобразуем тезис в антитезис, утверждение — в отрицание, мы не преобразуем его и в предположение, подозрение, в неразрешенность, в сомнение (все равно, в каком смысле слова), — тем более что подобное и не принадлежит к царству нашего свободного произволения. Это, скорее, нечто совсем особенное. Мы не отказываемся от тезиса, какой осуществили, мы ни в чем не меняем своего убеждения, которое в себе самом каким было, таким и остается, пока мы не вводим новые мотивы суждения — а этого мы как раз и не делаем. И все же тезис претерпевает известную модификацию, — он в себе самом каким был, таким и остается, между тем как мы как бы переводим его в состояние бездействия — мы ,,выключаем" его, мы ,,вводим его в скобки". Он по-прежнему все еще остается здесь: подобно поставленному в скобки внутри таковых, подобно выключенному вне пределов включенности. Можно сказать и так: тезис — это переживание, но только мы им ,,не пользуемся"...

Это, как мне думается, интересено двумя моментами (дополнительно к подтверждению тезиса Гегеля, что спекулятивное мышление не рефлексивное мышление ):
- во-первых, задаётся разница между рефлексией и редукцией (метафизическим и диалектическим мышлением??)
- во-вторых, укзывает на "йогическое недеяние", (буддийское "прекращение причин страдания", эзотерическое безразличие и пр.) но существенно с "философской" точки зрения.

P.S. Те, кто хорошо знакомы с НЛ Гегеля, несомненно увидят здесь параллели с диалектикой, когда мы с одинаковым "настроением" (хабитусом) принимаем как тезис (убеждённость), так и антитезис (сомнение в тезисе) которые снимаются в синтезе (в оригинерном процессе или разворачивающейся ноэмной дескрипции). Также очевидно им будет и отличие: "такая структура" самая главная "материальная априорность", или словами Гегеля - Абсолютная Идеальность, и из неё "вырастает" не только ТФ, но и "наличное бытиё", т.е. реальность (сущее по Гуссерлю). Исходя из этого можно сформулировать и такой вопрос - как соотносятся интенциональность (базовая материальная априорность сознания) и редукция (базовая "материальная априорность" идеального вообще)?

[Пламен]

Универсальность и неоспоримость сомнения состоит в том, что мы не можем усомниться в акте сомнения. Если это так, то в таком случае dubito и cogito равносильны в своей аксиоматической неоспоримости. Более того, dubito здесь проявляется как манифестация cogito, а cogito невозможно без cogitans. Стало быть и dubito невозможно без dubitans. Несомненность сомнения приводит к несомненности существования сомневающегося. Критерий несомненности в совпадении dubitatum и dubitatio. А они совпадают только в саморефлексии.

Что касается Вашего вопроса, то сначала неплохо бы доказать его посылки. Для меня они пока парят в модусе сомнительности.

[Nick]

Несомненно само сомнение не является отрицанием сомнения. Гуссрель в полном соответсвии с диалектикой отрицает сомнение в "аподиктической очевидности", когда сомнении просто не возникает, и в этом смысле аподиктическая очевидность выносит нас за рамки рефлексии и даже саморефлексии в объятия интуиции.
P.S. К своему вопросу, в рамках эвристического анализа, я ещё вернусь, сначала хочу показать как во второй части представлен смысл (предметность).

[Nick]

Пожалуй в АД Гуссерль наиболее ярко высвечивает "йогическую задачу" - не только осознание "конституированности для меня" реального или данного мира, но и то, что именно в психологии сознания, в её каждомоментном акте происходит воспроизводство реальности мира именно за счёт очевидности (в психоогическом акте) существования "меня" как реальности, пусть и идеальной в психологическом ракурсе. Таким образом психология сознания приобретает статус "региона" со своими региональными феноменами, куда входит я-субъект как "синтезирующий" и сомножество подобных. Но как "переходной", но всё же регион, психология, а вместе с ней и всякая психологическая жисть (включая такой вариант как настроение) может быть оставлена, или трансцендентирована.
При этом у нас появляется возможность говорить не только о региональных феноменах (вроде дома в регионе архитектура), но и феноменах вообще, обладающих собственной целостностью (конкрет и индивид) и входящих (поддерживающих собой) любой регион вообще, но по своей сути лежащих "вне реальности", внутри которой существует любой регион.  
12. Психологистское решение трансцендентальной проблемы.

Разработка идеи априорной психологической феноменологии доказала нам возможность раскрытия существенных характеристик душевной субъективности, взятых в их эйдетической всеобщности, раскрытия, осуществляющегося в установке последовательной феноменологической редукции...
Т.о., кажется, что феноменологическая психология в своем систематическом развертывании охватывает собой в принципиальной всеобщности все коррелятивное исследование объективного бытия и сознания. Кажется, что она — место всех трансцендентальных разъяснений.

Однако не следует все же упускать из виду, что психология во всех своих дисциплинах относится к "позитивным" наукам. Другими словами: она целиком остается в естественной установке, в которой определенный мир постоянно преддан как просто наличный и функционирует, таким образом, как всеобщая тематическая почва...
Если же мы позволим стать теоретически определяющими не естественно-мирским, но трансцендентальным интересам, то вся психология, как и любая другая позитивная наука, приоберет трансцендентально проблематичный характер. Она, таким образом, ни в коем случае не может формировать предпосылки для трансцендентальной философии. Субъективность сознания, которая в качестве души является ее темой, не может быть той, которой следует адресовать трансцендентальные вопросы.

P.S. Вторую часть читаем здесь  

[Nick]

13. Трансцендентально-феноменологическая редукция и трансцендентальная кажимость удвоения.
Совершено изумительная глава, рекомендуется прочитать всем без иключения!  8O

Для этой цели мы несколько точнее разъясним "трансцендентально-феноменологическую редукцию" — метод доступа...
Для облегчения этого восхождения мы выполняем трансцендентальную редукцию не прямо, но надстраивая ее над психологической редукцией, а именно, как следующую редукцию, которую нужно осуществить в отношении первой...

При этом психолог не перестает быть позитивным исследователем. Он, таким образом, сохраняет значимость апперцепции мира. Как только он радикально исключает эту апперцепцию, происходит коперниканский переворот, который затрагивает всю его жизнь и все его психологические исследования. Он становится трансцендентальным феноменологом, для которого теперь нет определенного("сИе") мира...

Трансцендентальное эпохе, радикальное исключение из игры любого использования такой значимости, как "присутствующий мир", намеренно осуществляется в модусе раз-и-навсегда, как привычное и последовательное твердое волевое решение...
...благодаря редукции более высокого уровня, радикализированной ре-Дукции, сохраняется как транс-цен-дентальное содержание, с тем лишь различием, что то, что было там психологически-реальным значением, здесь становится феноменом...

А вот примечательный момент о рефлексии:

Если Я, живущее в трансцендентальной установке и, таким образом, в ситуации постоянного радикального эпохе, все снова и снова будет осуществлять акты рефлексии над сознанием, то для него раскроется чистое трансцендентальное

.

P.S. "Амстердамские доклады", как мне думается, могут считаться достойным ответом экзистенциализму Хайдеггера (и прочим "феноменологическим психологам")...

[Nick]

Общее впечатление от "Амстердамских докладов": их следует читать в первую очередь для понимания феноменологии (особенно ТФ), а потом уже в зависимости от акцента на психологию или философию КМ или Идеи. Передавать в цитатах АД не имеет смысла, они написаны просто и вполне по силам даже начинающим.
P.S. А что произошло с написанием третьей части АД?

Вернёмся к эвристическому анализу с последующим выходом на феномен.

Наука Логики
§ 19

Логика есть наиболее трудная наука, поскольку она имеет дело не с созерцаниями и даже не с абстрактными чувственными представлениями (подобно геометрии), но с чистыми абстракциями, поэтому она требует способности и привычки углубляться в чистую мысль, фиксировать ее и свободно двигаться в ней. С другой же стороны, ее можно рассматривать как наиболее легкую науку, ибо ее содержание есть не что иное, как само мышление и привычные определения этого мышления, а последние суть вместе с тем самые простые и элементарные.

Здесь Гегель со всей определённостью изначально вводит (т.е. до психологической редукции) постулированную Гуссерлем трансцендентальную редукцию

13. Трансцендентально-феноменологическая редукция
Трансцендентальное эпохе, радикальное исключение из игры любого использования такой значимости, как "присутствующий мир", намеренно осуществляется в модусе раз-и-навсегда, как привычное и последовательное твердое волевое решение,

Поэтому Логику Гегеля следует рассматривать в контексте феноменологии как Трансцендентальную Логику, а понять её возможно только после кардинального эпохе, включающее и психологическую редукцию, осуществлённую читающим.
Во-вторых, уяснив прояснённый смысл интенциональности, как направленность сознания на предмет, где в контексте философии таковым является смысл, на который указывает некое описание (определение имеющее некое значение) можно сказать, что отрицательное суждения Дигнаги-Дхармакирти, диалектика Гегеля и редукция Гуссерля являются вариантами, указывающими на один и тот же "инвариант", или смысл, предмет, коий возможно интуитивно созерцать как феномен. Более того, в сущностном созерцании он не просто созерцается, а схватывается, т.е. субъект отождествляется с ним.
Реабилитировав Науку Логики в глазах феноменологии, можно рассмотреть примеры феноменов, или в терминах Гегеля - понятий, поскольку трансцендентально они так же варианты одного инварианта или эйдоса. Возьмём понятие необходимости, как наиболее далёкое от искажения в позитивных науках и посмотрим насколько он "подобен" эйдосу.
Первое что можно отметить: необходимость не имеет никакой "налично-чувственной" репликации, т.е. никак не представлена в актах перцепции. Более того, она не может быть уловлена и актом апперцепции, можно сказать "я мыслю необходимо", но нельзя сказать "я мыслю необходимость", как некую наличность.
Однако мы со всей очевидность можем сказать, что необходимость наполнена для нас смыслом, и по мере прояснения (редукции) схватывается как "чистая сущность", т.е. сознание направлено на необходимость как на предмет-смысл.
Таким образом, понятие необходимости вполне может служить примером феномена (предмета), который не принадлежит какому-либо региону (в том, числе и психологическому), но обнаруживается как смысл (предмет) сознанием во всех регионах, и представляет собой инвариант для любых других региональных феноменов, вроде дома, аксиом Эвклида или материальное априори.

P.S. Наиболее интересным для рассмотрения феноменом-понятием в Логике является Абсолют, поскольку в нём Гегель постулирует совершенно особые свойства субъектности, намного отличающиеся от обыденного представления субъекта, как "синтезирующего эго". Самое главное, что Гегель в Абсолюте очистил Бога от наличного бытия (реальности) и психологичности, но, тем не менее, сохранил его субъектность (т.е. Абсолют - личность в своём собственном смысле) благодаря "свободе фантазирования".

[Пламен]

Переходя к определениям феномена (надо бы их записать в соответствующем треде), хочется отдаленно намекнуть на то, что феномен - это чистая эйдетическая сущность и качестве таковой у него не могут быть варианты, а тем более он не может быть вариантом самого себя.

И второе плахое предположение состоит в том, что Гуссерль (например в Парижских докладов, из которых выросли Картезианские медитации) перенес все-таки основу психологической жизни - интенциональность в учение о трансцендентальной конституции. Как иначе истолковать выражение "интенциональная конституция" как развернутая ТФ? Там же он упрекает в трансцендентном абсурдизме Декарта, Канта и даже Гегеля. "Трансцендентность, - говорит он дальше, - это имманентное, конституирующееся в рамках Я свойство бытия." То, что лежит вне этой сферы, - абсурд. Это Гуссерля слова, не мои.

[Nick]

Когда я говорил, что понятие и феномен варианты инваринта, то подразумевал, что за ними "скрыт" один и тот же смысл (предмет Sache) на который направлено сознание. Может я упрощаю себе жизнь , но мне легче работать (размышлять) с понятием "понятие" (компактно, понятно, динамично), чем с вылавливать понятие эйдос у Гуссерля без какого-либо ориентира.

И второе плохое предположение состоит в том, что Гуссерль (например в Парижских докладов, из которых выросли Картезианские медитации) перенес все-таки основу психологической жизни - интенциональность в учение о трансцендентальной конституции. Как иначе истолковать выражение "интенциональная конституция" как развернутая ТФ?

Плохое, потому, что не правильное, или плохо(е), что Гуссерль всё-таки перенёс? Надо сказать, что в АД Гуссерль очень широко трактует "предмет" на которые может быть направлено сознание, поэтому у меня есть предположение, что в ТФ он использует некую "праллельность" психологической интенциональности, подобно использованию паралельности между психологической редукцией и трасцендентальной редукцией, см. АД, 14. Параллельность феноменологической психологии и трансцендентальной феноменологии.

Там же он упрекает в трансцендентном абсурдизме Декарта, Канта и даже Гегеля.

Ну, во-первых, Гегель как мог открещивал Логику от трансцендентализма Канта, в силу опору оной на трансцендентность (вещь в себе), и во вторых из-за "психологизма" имманентности у Канта.
Во-вторых, меня терзают смутные сомнения, что Гуссерль или не понимал, или не читал Гегеля. :oops: Видимо в Вене у Брентано ему было не до этого, так что, я не обижаюсь на него за такие слова.

"Трансцендентность, - говорит он дальше, - это имманентное, конституирующееся в рамках Я свойство бытия."

Ну если Я у него Абсолют, то почему бы и нет.