Диалектика Dasein и Sosein: Здесь и сейчас

[Пламен]

Существуют реальные вещи, которые была нами подвешены временно в целях феноменологической редукции.

Тут мне интересен тот факт, что тут Вы, если я правильно Вас понял, фактически как бы говорите: «Да, реальность первична. Но мы не будем ею заниматься-исследовать, а мы её подвесим, а заниматься-исследовать будем нереальными эйдосами-сущностями». Это весьма интересная и вызывающая некоторые сомнения позиция. Это напоминает анекдот про пьяного, который ползает под фанарём. У него спрашивают: «Что ты там делаешь?», он отвечает: «Ключ ищу, я его где-то по дороге потерял». «А почему же ты тогда ищешь его не на дороге, а под фонарём?». «А здесь светлей».

Реальность первична только в актах ощущения. Она сопротивляется и все, что переживается нам как допротивление, отмечается нам термином "реальность". Это само первое, эмпирическое определение реальности. Интересно, что у Дхармакирти оно превратилось в определение последней реальности (достоверно данной нам в ощущениях йогического созерцания).

Аллегория с пьяным очень хороша. Она напоминает нам, что вопрос о редукции имеет две стороны: редуцируемое и редуктивный остаток. Гуссерль злился, что в редуктивном остатке постоянно появлялись новые кандидаты для редукции и что практически нет конца редуктивному отношению.

А если посмотреть на это дело со стороны феномена?! Что если искомый феномен остался в уже отредуцированном и подвешенном куске реальности? Очевидно под конец Гуссерль пришел к этой идее и стал заниматься проблемой Lebenswelt - анализом допредикативных очевидностей и проведением универсального эпохе.

[Zvuki]

Проще говоря есть некое трансцендентное (но не по Хайдеггеру) бытие - мир беконечно-возможного, которое контактирует с ограниченным (конкретный выбор из всего возможного) - человек. "Сфера" контакта и есть вот-бытие. Если человек осознаёт (понимает) всю представленую ему ему сферу возможностей в вот-бытии, то он не просто "изогнулся" в сторону конкретного выбора, но и "расширился" впитав в себя всё что было вот-бытием, и обозначив новую сферу ближайших (моих) возможностей.

Мне этот текст представляется интресным и достойным глубокого и вдумчивого медитационного размышления. Пока что возникают такие предварительные мысли:

1. С наивной, «доонтологической» (по выражению Хайдеггера) точки зрения он представляется вполне верным, адекватным происходящему.

2. Если в нём участника под именем «человек» заменить на участника под именем «мир эйдосов, ноэм с ноэзами, зозайн», то этот текст, как мне представляется, останется и тогда верен. Т.е. верен с точки зрения классической феноменологии.

3. Здесь «сфера контакта и есть вот-бытие» - не иначе как Lebenswelt, жизненный мир. Или по определению Пламена: «третья реальность».

 

[Zvuki]

Реальность первична только в актах ощущения. Она сопротивляется и все, что переживается нам как допротивление, отмечается нам термином "реальность". Это само первое, эмпирическое определение реальности.

Позволю себе немножко порассуждать над этим архи-презамечетельнейшим текстом. Такое определение реальности фактически есть формула: реальность=<любая трансцендентность>. Разумеется, это сугубо идеалистический подход. Реальность определяется по отношению к первичному сознанию, по отношению к ясности-понятности-имманентности. В целом подход вызывает симпатию, но тут видится такой возможный камень преткновения: субъективизм. Ведь любая ясность-понятность (а значит и «эйдетичность») – всегда субъективна. То, что понятно одному, может быть не понятно другому. Чью же субъективность мы будем объективировать-онтологизировать-абсолютизировать? Если же мы эйдосы объявим сущими вне субъективных сознаний – разве это не будет сугубо платонизмом, метафизикой и опровержением самого феноменологического метода?

 

[Zangezi]

Не могу быть более согласен. Язык нужно анализировать, чтобы отбросить все возможные искажающие влияния этимологии, вульгарного или исторического узуса, подспудной многозначности и всего того, что можно обозначить как экзистенциальную относительность языковых структур.

Нельзя, однако, не признать, что язык такой же феномен, как и остальные трансцендентальные феномены, следовательно нам нужна трансцендентальная, а не экзистенциальная аналитика языка, иными словами, нам нужна Soseinsanalytik der Sprache.

Но каковой она должна быть? Должна ли она быть по подобию метода логического позитивизма, когда язык редуцировался к своему логическому ядру, и через всесторонний анализ этого ядра выявлялись далее неделимые атомарные части, те самые протокольные предложения, в которых уже не могло быть этимологии, узуса, многозначности и прочих "прелестей" обыденного языка, но была последняя строгость, истинность и прозрачность, сквозь которую просвечивала сама реальность как она есть?

Это очень сильный путь, ибо одним махом множество нерешённых метафизических проблем объявлялись псевдопроблемами, поскольку они оперировали словами, лишёнными смысла, эмпирических признаков, условий истинности и способов верификации. Однако (и это вопрос Хайдеггера), не теряем ли мы в этом анализе саму собственную суть языка, не редуцируем ли мы полностью его самого, коль скоро позволяем логике (всего лишь некоторой части языка) судить о нем в целом? Может быть именно многозначность и исторический узус есть telos и истина языка, без чего он уже не живой организм, а объект анатомического театра? На основании чего мы должны признать, что "язык такой же феномен, как и остальные трансцендентальные феномены", если язык как logos есть уже отсылка к основаниям феноменологии, к её имманентнейшему ядру, исходя из которого только и конституируются "рядовые" феномены?

[Zangezi]

:?:  :?:  :?:

[Пламен]

Предполагается, что редукция отсечет всю экзистенциальную относительность субъекта, и то, что останется в качестве трансцендентальной субъективности, практически не будет отличаться от, скажем, понятия бога или божественного абсолюта.

Язык как логос - отличнейший феномен для Soseinsanalytik. И речение как генетическая феноменология, то бишь, генеративная грамматика.

Машинный перевод как сфера применения компьютерной феноменологии в пределах онтотекста.