Форма и содержание

[Nick]

Удачная тема для иллюстрации рассуждений Гуссерля.
Начнём с действительности. Действительность это единство сущности и существования. Как сущность (формальное тождество с существованием) действительность имеет возможность проявлять себя (существовать) в различных единичных формах. Например, игральная кость по свое сути имеет возможность "существовать в шести формах", это её внутренне свойство, рефлексия-в-себя её действительности.
Однако внешнее действительности, как нечто конкретное в существовании, есть случайное, обеспечиваемое возможностью. Игральная кость в своём проявлении себя во вне (существовании) - случайна. (Как тут не вспомнить Хайдеггера с его феноменологией "возможного").
И тут Гегель делает совершенно замечательный ход:
Возможность и случайность суть моменты действительности, суть внутреннее и внешнее, положенные лишь как формы, которые составляют внешность действительного....
Конечность случайного и возможного состоит поэтому, как мы видим теперь, в том, что определение формы отлично от содержания, и, возможно или случайно нечто, зависит от содержания.
Анализируя (ноэтический акт), рефлексируя-в-себя и -во-вне, он создаёт логическую форму, фантазию, калпану от которой и будет затем отталкиваться для рассмотрения (усмотрения, сущностного созерцания) содержания (смысла), при том, что сама эта логическая форма, как и любая другая, несёт в себе налёт только возможности и потому случайна. Создание логической (абстрактной) формы для последующего "усмотрения" очень важный момент в спекулятивном мышлении и следует из тезиса, что только будучи у самого себя мышление свободно. Мышление, чтобы быть разумным, должно быть по необходимости свободным.

[Nick]

Этот удачный пример отличия рефлексирующего мышления от спекулятивного. Вот у нас есть действительность, самая что ни на есть непосредственность, казалось бы, по своей сути исключающая любую опосредованность, но оказывается, что исключается только рефлексирующая опосредованность.
Сначала Гегель рефлексирует "во внутрь" действительности и обнаруживает возможность. Потом рефлексирует "во вне" действительности находя, что она случайна. Далее он делает вывод о том, что рефлексия во вне и внутрь лишь обнаруживает форму действительности, а не её содержание, казалось бы тем самым подтверждая вывод о мышлении как о викальпе (фантазии), которая не способна проникнуть в "вещь в себе", и казалось бы настоящая реальность не подвластна мышлению, по крайне мере рефлекторному.
Но далее Гегель проявляет себя как настоящий феноменолог, как "сущностный созерцатель": он снимает вопрос о реальности действительности (эпохе), он как бы говорит - вот у нас есть феномен полученный в результате рефлексии (иманнентность), так давайте будем "созерцать" (мыслить) его, а не пытаться мыслить (созерцать) некое трансцендентное некой трансцендентной действительности, это бессмысленно.

Прибавление. Случайное как непосредственная действительность есть вместе с тем возможность чего-то другого. Оно, однако, есть уже не та абстрактная возможность, которую мы имели сначала, но возможность как сущее, и, таким образом, она есть условие. Когда мы говорим об условии существования некоторой вещи, то имеем в виду два  момента:   во-первых,  некое  наличное  бытие,  некое существование, вообще нечто непосредственное и, во-вторых, назначение этого непосредственного быть снятым и служить для осуществления другого. Непосредственная действительность как таковая есть вообще не то, чем она должна была бы быть, но есть надломленная в себе, конечная действительность, назначение которой — быть поглощенной. Другую же сторону действительности представляет собой ее существенность. Последняя есть прежде всего внутреннее, которое как голая возможность также имеет своим назначением быть снятой. Как снятая возможность она есть возникновение новой действительности, предпосылкой которой была первая непосредственная действительность. Это — то изменение, которое содержит в себе понятие условия. Когда мы рассматриваем условия некоторой вещи, последние представляются нам чем-то совершенно невинным. На деле же такая непосредственная действительность содержит в себе зародыш чего-то совершенно другого. Сначала это другое есть только возможность, но эта форма затем снимает себя и превращается в действительность. Эта новая действительность, которая таким образом рождается, есть подлинно внутреннее непосредственной действительности, и оно пожирает последнюю. Таким образом, возникает совершенно другая форма (Gestalt) вещей, и вместе с тем не возникает ничего другого по сравнению с тем, что было раньше, ибо первая действительность лишь полагается соответственно ее сущности. Условия, которые жертвуют собой, идут к основанию и поглощаются, сливаются в другой действительности лишь с самими собой. Таков вообще процесс действительности. Она есть вообще не только непосредственно сущее, но как существенное бытие она есть снятие своей собственной непосредственности, и благодаря этому  она  опосредует  себя  самой  собой.

[Nick]

§ 148
Из трех моментов процесса необходимости — условия, предмета (der Sache) и деятельности —
a. Условие α) есть нечто предполагаемое (das Vorausgesetzte); как только полагаемое условие существует лишь по отношению к предмету, но как предполагаемое оно есть для себя случайное, внешнее обстоятельство, существующее безотносительно к предмету. Но, будучи случайным по отношению к предмету, который есть тотальность, это предполагаемое есть вместе с тем полный круг условий, β) Условия пассивны, употребляются как материал для предмета и, следовательно, входят в содержание предмета; они также соответствуют этому содержанию и уже содержат в себе все его определения.
b. Предмет есть точно так же α) нечто предполагаемое; как полагаемый, он есть только нечто внутреннее и возможное, а как предполагаемый — некое самостоятельное для себя содержание, β) Посредством использования условий предмет получает свое внешнее существование, реализует свои содержательные определения, которые со своей стороны соответствуют условиям, так что оказывается, что предмет произведен условиями и обязан им своими определениями.
c. Деятельность точно так же α) есть для себя (некоторый человек, некоторый характер), существует самостоятельно, и вместе с тем она возможна лишь там, где имеются условия и предмет, β) Она есть движение, переводящее условия в предмет и последний в условия как в сферу существования, или, вернее, движение, выводящее предмет из условий, в которых он имеется в себе, и дающее предмету существование посредством снятия существования, которым обладают условия...
§ 149
Необходимость поэтому есть в себе единая, тождественная с собой, но полная содержания сущность, которая так светится видимостью в самой себе, что ее различия принимают форму самостоятельных действительностей, и это тождественное есть вместе с тем (как абсолютная форма) деятельность снятия [непосредственности] в опосредованном бытии, и опосредствования в непосредственности...
Необходимое есть, таким образом, то, что опосредствовано кругом обстоятельств; оно таково, потому что обстоятельства таковы, и в то же время оно таково непосредственно, оно таково, потому что оно есть.

Термин ПРЕДМЕТ (der Sache) хорошо коррелируется с "обстоянием дела" Гуссерля.
И совсем "по-нашему", по-диалектически деятельность (эффективность) становится "опосредованностью в непосредственном", некой "логической формой". Шутка, на самом деле действие (эффективность, свалакшана) становится следствием условий: если есть условия, то нечто внутреннее проявит себя во внешнем обязательно (по необходимости).
P.S. С. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ - полный вариант

[Nick]

Вот теперь можно спокойно разобраться, что есть субстанция, и даже иметь надежду понять, о чём там на самом деле идёт речь.

а. Субстанциальное отношение
§ 150
Необходимое есть в самом себе абсолютное отношение, т. е. тот раскрытый нами (в предшествующих параграфах) процесс, в котором отношение также снимает себя и переводит в абсолютное тождество.
В своей непосредственной форме оно есть отношение субстанциальности и акциденталъности. Абсолютное тождество этого отношения с собой есть субстанция как таковая, которая как необходимость есть отрицательность этой формы внутреннего существования и, следовательно, полагает себя как действительность. Однако она точно так же есть отрицательность того внешнего существования, согласно которому действительность как непосредственное есть лишь нечто акциденталъное, благодаря одной лишь возможности переходящее в некоторую другую действительность. Этот переход есть субстанциальное тождество как деятельность формы (§ 148, 149).
§ 151
Субстанция есть, таким образом, тотальность акциденций, в которых она открывается как их абсолютная отрицательность, т.е. как абсолютная мощь, и вместе с тем как богатство всякого содержания.

Тут можно найти весь раздел учения о сущности малой НЛ

[Nick]

Нужно понять различие между "реальным" действием и "иллюзорным". Можно привести совсем примитивный пример с восприятием движения морской волны. Нам кажется, что волна движется горизонтально, но на самом деле нет никакого движения кроме перемещения молекул воды строго вертикально, вверх-вниз. "Иллюзия" горизонтального движения волны возникает из-за согласованного действия (тотальность акциденций) во времени большого количества молекул воды.
Так же и в мире сущности, есть только одно "реальное" действие - НЕОБХОДИМОЕ проявление сущности во вне, при наличие соответсвующих условий. Однако, такое проявление происходит взаимообусловлено (пратитья самуптада), что порождает иллюзию, существования ещё какого-то действия, которое на самом деле всего-лишь проявление СУБСТАНЦИАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ.
Таким образом, тотальность акциденций это взаимоубусловленность сущностей, которые подчинены (абсолютная отрицательность - абсолютная мощь) своему совместному "существованию" несмотря на всю свою уникальность. Но с другой стороны субстанциальные отношения открывают совершенно новый уровень содержания, более приоритетный по сравнению с уникальностью сущности и поэтому необходимый.
В этом контекте интересна позиция феноменолога, который казалось бы отказывается от любого содержания, кроме того, котрое можно узреть в созерцании уникальной сущности. Более того, он вообще отказывается от возможности "сделать" это (узреть), кроме как поставить себя, феноменолога как сущность, в такие УСЛОВИЯ (редукция), что бы "узревание" произошло "само собой", "без действия". Однако и здесь проявляется закон субстанциальных отношений - феноменолого ощущает НЕОБХОДИМОСТЬ в "узревании", в неком совместном действии с "иной" сущностью.

[Nick]

Сложность понимания НЛ Гегеля в том, что изначально предполагается наличие диалектического в мышлении читающего. У Гегеля вообще нигде нет указаний на процесс, в котором субъект с метафизическим мышлением становится диалектически мыслящим, гегелевская НЛ (гносеологически) "критику разума" наполняет сущностным созерцанием (спекулятивным мышлением). Читая и изучая НЛ, субъект переводит своё негативно-критическое отношение к "познанию реальности" (уже имеющееся в наличии) в познание как таковое, безотносительно к "существующей реальности", само познание приобретает статус объективности и в этом приравнивается к статусу реальности. В трёх разделах логики раскрываются "уровни сложности" спекулятивного мышления (идеации, "узревания") и в процессе их понимния субъект меняет себя, сам становится спекулятивным мышлением. Он совершает ДЕЙСТВИЕ проявления своей сущности как мыслящего субъекта во вне, но в силу отрицательности остаётся незатронутым "случайностью"логической формы результата (метафизикой).
Однако развитие спекулятивного мышления не может начаться пока субъект не будет "критически разумным" по своему содержанию. Пробел НЛ в преобразовании субъекта в "отрицательно разумную сущность" восполняет феноменология с её акцентом на самом субъекте. Она, по сути, переводит субъекта в объект и изучает (через эпохе, редукцию) саму возможность "работы субъекта над собой".
Логика Гегеля намного опередила опыт своего времени и только с появлением теории относительности и квантовой теории стало очевидно насколько диалектична "существующая реальность", но, предоставляя субъектам возможность мыслить "по-иному", она, всё же безразлична к субъекту, оставляет его наедине со своим внутренним конфликтом (противоречием) между рассудком и разумом. НЛ, являясь величайшей гносеологической системой, акцентирует онтологию и получение результата в "совершенной" логической форме, при этом, маскируя факт, что субъект может развиваться, может "работать над собой" и из сущности рассуждающей превратится в разумно мыслящюю.
И кто знает, насколько окончательным этапом является спекулятивное мышление в познании Абсолюта?

[Zvuki]

Но здесь (по крайней мере в этом разделе), насколько я понял, Гегель абстрагируется от формы, берёт содержание, причём содержание во всей тотальности. И причём в содержание он включает и возможное, т.е. и эйдосы. Ведь эйдосы – это по сути символы возможностей. Например эйдос дома – это символ всех возможных вариаций всех мыслимых домов.

Возможно, что термины содержание и форма Гегель и Гуссерль употребляют по разному: то что Гуссерль считает формой, Гегель считает содержанием. Если и в самом деле так, то такое расхождение наверно не принципиальное, а лишь терминологическое.

[Пламен]

У Гуссерля форма и содержание совпадают в феномене.

[Zvuki]

И сама сущность (как содержание) претерпевает изменение: как элемент процесса субстанциального превращения она более не остаётся постоянной - манифистируя себя в форму, она приобретает всё новые возможности, становясь "иным" содержанием.

Тут представлена картина этакого хаоса, где ничто не остаётся постоянным, всё становится «иным». Видимо, Гуссерлю такая текучесть-хаос не понравились, и он сосредоточил внимание на тех содержаниях возможного, которые достаточно устойчивы, т.е. на эйдосах. Хотя, подозреваю, Гегель может быть в сфере понятия тоже ограничивает текучесть-хаос, свойственные сфере субстанции-сущности.

[Zvuki]

У Гуссерля форма и содержание совпадают в феномене.

Здесь Вы феномен словоупотребляете как синоним эйдоса (сущности) или по-другому?

Кстати, символ – это вроде бы тоже такая штука, где форма совпадает с содержанием (означающее совпадает с означаемым).

[Пламен]

Трансцендентальные феномены асимволичны. В символе форма представляет чужое содержание, в то время как в феномене форма представляет саму себя в качестве содержания.

[Zvuki]

Про символ понял. А нельзя например про феномены вот-домов (реальных и воображаемых) сказать, что они представляют эйдос дома? Или же феномен вот-дома представлят только сам себя и ничего более?

[Пламен]

Эмпирическое явление дома не явяется феноменом. Феномен Гуссерля - это скорее самопроявляющийся в ТС ноумен Канта.

[Zvuki]

Дык я это и имел в виду. Созерцаем эмпирический дом не как эмпирический (существующий), а как трансцендентальный самопроявляющийся феномен. И хотелось бы узнать, как по-Вашему он соотносится с эйдосом дома?

[Пламен]

Дык я это и имел в виду. Созерцаем эмпирический дом не как эмпирический (существующий), а как трансцендентальный самопроявляющийся феномен. И хотелось бы узнать, как по-Вашему он соотносится с эйдосом дома?

А разве это не одно и то же?!

[Zvuki]

Теперь я узнал, что по-Вашему феномен=эйдос. Сам я точно не знаю, так ли это, поскольку в Идеях, сколько мы их тут прошли, пока всё время идёт речь о эйдосах, а термин феномен не употребляется, тем более в значении синонима эйдоса. Но предварительно у меня подозрение, что феномен – это всё-таки не эйдос. Феномен - это конкретный экземпляр эйдоса. Так они, по-моему, соотносятся. Т.е. феномен принадлежит к миру фактов, а не к миру сущностей. Хотя и к миру фактов, над которым уже произведено эпохЕ, т.е. который уже перестал быть укоренённым в существовании, а стал подвешенным.

[Пламен]

Феномен - это аподиктически узримая в акте сущностного созерцания сущность, тоесть, после проведения трансцендентально-эдетической редукции. Психологические феномены (которые все еще обладают экзистенциальной контингентностью) редуцируются в процессе трансцендентально-феноменологической редукции к чистым эйдосам, которые и единственно имеют право называться феноменами.

Гуссерль - это не Кант.

Но поскольку Гуссерль понимает эйдос как всеобщую сущность, то я все-таки склонен предложить такую схему: Уникальный аподиктический феномен, полностью независимый от своих экзистенциальных реализаций, манифестирует себя в тонком экзистенциальном мире всеобщности как эйдос, и в грубом реальном мире как единичное явление.

[Nick]

Форма, поднятая до уровня аподиктического содержания, есть феномен.

А кто будет поднимать форму до аподиктического содержания? Я как феноменолог?

Хотелось бы узнать, у кого какие мысли есть в связи с данным пассажем-открытием.

Меня смущает Ваша тенденция сводить всё к некого рода тождественности упуская различия.

Но здесь (по крайней мере в этом разделе), насколько я понял, Гегель абстрагируется от формы, берёт содержание, причём содержание во всей тотальности.

Ничего такого я не увидел у Гегеля.

[Пламен]

А кто будет поднимать форму до аподиктического содержания? Я как феноменолог?

Сама она не поднимется, если, разумеется, не пойти по ступам Гегеля и объявить самого феноменолога высшей степенью самоподнятия формального рассудка до содержательного спекулятивного разума.

Вопросами соотношения двух компонентов бытия занималась сущностная онтология Макса Шелера и Гуссерль был с ним солидарен, или по меньшей мере, не выказывал противодействия-сопротивления в качестве философствующей реальности (Dasein), подверженной феноменологической редукции. Кроме того Гуссерль посвятил проблеме бытия два тома под названием Die Erste Philosophie, под коей он понимал метафизику-онтологию, причем за 5 лет до выхода в свет Хайдеггерова SZ.

[Zvuki]

Меня смущает Ваша тенденция сводить всё к некого рода тождественности упуская различия.

Я думаю, что механика тут такая.  Первым делом в глаза бросаются различия, лежащие на поверхности (пока ещё не сущностные). Вторым делом подвергаем их отрицанию (снимаем), т.е. переходим к сущностному тождеству. Третьим делом уясняем сущностные различия. Таким образом замыкаем круг, но уже на сущностном уровне. Не знаю, может это только у меня такая механика прорисовывается (сама собой, спонтанно), а у других она другая?

Но здесь (по крайней мере в этом разделе), насколько я понял, Гегель абстрагируется от формы, берёт содержание, причём содержание во всей тотальности.

К таким мыслям я пришёл на основании например вот этого отрывочка:

§ 145
Возможность и случайность суть моменты действительности, суть внутреннее и внешнее, положенные лишь как формы, которые составляют внешность действительного. Они имеют свою рефлексию-в-самое-себя в лице в самом себе определенного действительного, в лице содержания как их существенного определяющего основания.

Конечность случайного и возможного состоит поэтому, как мы видим теперь, в том, что определение формы отлично от содержания, и, возможно или случайно нечто, зависит от содержания.

А перед этим, в § 143, было сказано так:

Следует сказать вообще, что именно пустой рассудок вращается в этих пустых формах, и дело философии по отношению к этим формам состоит лишь в обнаружении их ничтожности и бессодержательности. Возможно ли нечто или невозможно, это зависит от содержания, т. е. от тотальности моментов действительности, которая в своем раскрытии обнаруживает себя как необходимость.

Мне кажется, что следовать всем "изгибам" хайдеггеровской мысли неблагодарный труд. Однако следующий отрывок привлёк моё самое пристальное внимание:

Да, мне показалось что по сути эта статья есть популяризация-разъяснение главной сути «Бытия и Времени», по крайней мере в части субъект/объект.